АВЕНЮ

Новости
Законодательство о недвижимости
Образцы перечни документов
Справочная информация
Электронная библиотека
      
Регистрация прав собственности, регистрация сделок
Кадастровый учет
"Юридическая чистота сделки"
"Риэлтерские технологии"
Приватизация
Наследование недвижимого имущества
Сделка купли-продажи недвижимости
Дарение недвижимости
Ипотека недвижимости
Мена недвижимости
Аренда недвижимости
Исковая давность
Задаток в сделках с недвижимостью
Представительство и доверенность в сделках с недвижимостью
Перепланировка квартиры
Самоволка (самовольная постройка)
Брачный договор. Совместная собственность супругов. Раздел имущества.
Нотариат
Кадастровая оценка объектов недвижимости
О мошенничестве
Судебная практика
Дачный вопрос
Управление многоквартирным домом

Как направить материнский капитал на покупку квартиры? (Правила)
Жилье для молодой семьи (памятка по федеральным программам)
Имущественный вычет. Совет Как получить "подарок" от государства
О государственной поддержке застройщиков, осуществляющих строительство индивидуальных жилых домов в сельских поселениях Новосибирской области
Налог при продаже недвижимости
"Советы покупателям жилья" от Управления Федеральной регистрационной службы по Новосибирской области.
Оформляем гараж в собственность

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН О государственной регистрации недвижимости

Регистрация права собственности

Федеральный закон Российской Федерации от 13 июля 2015 г. N 218-ФЗ "О государственной регистрации недвижимости"

Контакты:

Все новости

Московский Комсомолец. Мошенничество на рынке недвижимости

Главная "Авеню" >> Мошенничество на рынке недвижимости

 


от 21.04.2006                                                                                    
 Рита МОХЕЛЬ

 

Список смертников

 

Часть 1. Дело профессорской жены

 

В Перовском суде идут сейчас слушания по уголовному делу Татьяны Антипиной — москвички из Новогиреева, похищенной и убитой ради квартиры. Преступление по нынешним временам почти рядовое. Но, разыскивая Татьяну, такое болото растревожили! Такие зловонные пузыри пошли всплывать из глубины...
     Когда убийц Антипиной поймали, у них нашли целую гору фальшивых доверенностей от москвичей на приватизацию и продажу их квартир. Липовые печати нотариусов. Чужие свидетельства о смерти, паспорта, сберкнижки. А еще скандальный документ — “Список смертников” (мы писали о нем 22.03.2005 г.). Это любовно собранная кем-то база данных на 4300 пенсионеров-одиночек из Центрального округа.
     Группа сбывала квартиры с еще живыми владельцами. А вот вопрос: если квартира продана — куда девать ее прежнего хозяина? О том, как квартирные шакалы чистят Москву от “неправильных” москвичей, читайте эксклюзивное расследование “МК”.
     
     Этот невыдуманный детектив начался в декабре 2004 года, когда в наш отдел расследований позвонил профессор Антипин.
     На неудобном редакционном табурете сидел разбитый человек, давился слезами, с трудом выговаривал слова: он вторую неделю не спал. Пропала жена, и замешан в этом “оборотень в погонах” — капитан милиции. Но ученому хихикают в лицо, будто старому рогоносцу, и проверять подозрения не спешат... Тогда я не знала, что добиться возбуждения этого уголовного дела окажется тяжелей, чем перекидать баржу угля.

     
     Разница в возрасте супругов была и впрямь приличной — 26 лет! Но на их отношения, уверял меня седенький Лев Михайлович, это не влияло. Он — профессор Московского открытого госуниверситета и сотрудник Института физической химии РАН. Она — не закончила в юности школу и, чтобы соответствовать мужу, доучивалась в вечерней. В сумочке, из-за плохого зрения, носила лупу вместо очков. Была гордой, замкнутой и не болтливой. Торговала с лотка газетами и книгами. Жила в квартире профессора. В собственную, муниципальную “двушку” на Зеленом проспекте заглядывала редко и прятала там... нераскупленные газеты — стеснялась, когда ее “бизнес” прогорал.
     А на днях жена вернулась с Зеленого проспекта страшно испуганная. Кто-то сменил замок и вывез вещи — белье еще валялось в коридоре. “Но ты, Танечка, не волнуйся, все было по закону, с милицией!” — делали большие глаза соседки. Хорошо еще, что страж порядка в опорном пункте ободрил: выселять вас, дамочка, никто не собирается, а дверь вскрыло РЭУ. Ведь из вашей — жутко захламленной! — квартиры тянуло дымом. Но он, старший участковый уполномоченный Сысоев, там был, законность обеспечивал. Вещички вам вернут, ключи выдадут — явитесь только завтра, в полдень, к своему подъезду.
     Татьяна Антипина пересказала эту историю мужу и уехала к участковому. И навсегда исчезла.
     — В милиции намекают, что она меня бросила, — бормотал профессор, низко опустив голову. — Но я узнавал в жилконторе: не тушили они задымление, не меняли замок. Врет участковый! Зачем?!
     Я навела справки: пожаров, протечек и прочих катастроф в доме Антипиной не было. Не звали туда милиционеров, спасателей, пожарных. Темная история! Но в ОВД “Новогиреево” сомнения ученого забывали вносить в милицейские рапорты, а по его заявлениям испекли невразумительный материал. Там не было ничего, что помогает найти человека, — ни протокола заявления о пропавшей, ни описания примет, ни справок о проверке по картотекам. Не выяснили обстоятельства исчезновения, запутали даты (Антипин подает заявление на другой день после пропажи жены, 17 декабря, а пишут — 27-го). И с легкой душой собрались отправить этот продукт “по территориальности” — в другой округ, где живет профессор. Иначе говоря, куда подальше.

Как мы искали труп

     В сырой и печальный зимний день, последний рабочий перед Новым годом, когда народ уже зажигал елочки и разминал печень, мы со Львом Михайловичем приехали к начальнику ОВД.
     Начальник был полон сочувствия. Узнав, что Антипин привел с собой прессу, предложил ему радикальнейший вариант — съездить с экспертом на квартиру жены и лично поискать ее труп: “А вдруг сердце схватило — и все!” Мы твердо намекнули, что не уйдем, пока он не прикажет проверить роль участкового. В приемной началось брожение: к начальнику нервно стучались какие-то милицейские чины, у его дверей с обиженным видом топтался бравый красавец с усами ниточкой — капитан Сысоев. “Ага, забегали!” — злорадно шептал Антипин.
     Еще часа три мы в полутемном, пустом здании отдела милиции ждали, пока приедет эксперт из округа. За окном стояла безнадежная ночь. “Не положено!” — остановили меня милиционеры, когда я сунулась к ним в машину. “Я без журналиста не поеду! — встрял несчастный супруг. — Боюсь!”
     Пока эксперт обшаривал Танину квартирку, появился Сысоев. Милиционеры вышли к нему на площадку. “Твоя работа?” — грозно шепнули Сысоеву, кивая на распахнутую дверь. Участковый закатил глаза, словно желал сказать: “Боже мой, кому вы верите?” На лестнице он поймал меня за рукав, заморгал честными глазами:
     — Да я больше всех заинтересован, чтоб ее найти, — звоню по моргам днем и ночью!
     Ураганом пронесся по этажам:
     — Кого вы видели у квартиры Антипиной? Меня, не меня? Присмотритесь-ка лучше!
     Замороченные пенсионерки только подслеповато моргали от лихого натиска. Рисковый мужчина!

Полный абзац

     Служебную проверку мы все-таки продавили (Сысоева после нее уволили из органов). Но шансы найти Таню живой таяли. Разве что весной, когда снег сойдет... Сказать это Льву Михайловичу я не могла. А он каждое утро уходил из дома с ее фотографией, чтобы показывать по пригородным электричкам: вдруг кто опознает! 16 января 2005 года в “МК” вышел мой текст про Таню. А 1 февраля по факту ее безвестного исчезновения возбудили уголовное дело. По статье “Убийство”. Но уже в другом округе, в Юго-Западном.
     Ровно через 17 дней (!) шайку повязали.
     В ней действительно были “оборотни”. Опера, едва начав копать по-настоящему, тут же выяснили, кто крутился возле жилища Антипиной, — наш старый знакомый, капитан милиции Анатолий Сысоев. И его младший коллега — инструктор стрелкового комплекса “Хищник” и водитель конвойно-охранного отделения ОВД “Новогиреево” Сергей Сычев (уволен по-тихому перед самым задержанием). Младший был так уверен в безнаказанности, что, выслеживая Таню, представился в подъезде сотрудником прокуратуры и дал номер своего телефона. Старший товарищ тоже не таился.
     — Я прихожу к следователю, а он Сысоева допрашивает! — позвонил мне взбудораженный профессор. — Сысоев сидит весь красный. Плачет!
     И — повалилось, как снежный ком: милиционеры дали показания, Сысоев сдал черного риэлтора Романа Шишкова. Тот — по цепочке — свою опасную подельницу, чеченку Зулихан Юнусову. А та — земляка и напарника Шахбана Геримсултанова. Сысоева, Шишкова и Юнусову арестовали, остальных оставили гулять под подпиской о невыезде. Еще несколько фигурантов пошли по делу свидетелями.
     Обыскав машину Шишкова, захватили огромный риэлторский архив поддельных документов. При обыске на квартире Юнусовой нашли паспорт Тани.
     А еще я поговорила с понятой. И та обмолвилась, что была у чеченки какая-то “компьютерная база”. Как корреспондент “МК” исхитрилась заполучить эту пухлую пачку ксерокопий — не скажу. Но это был тот самый замусоленный, отработанный шакалами, список смертников — пенсионеров-одиночек из ЦАО, с карандашными крестами и надписями “сделано”
“МК” от 22.03.2005 г.. Я забежала в округ, к оперативникам, за подробностями. Парни после серии задержаний обросли двухдневной щетиной, молчали, как партизаны, но сияли, как лампочки.
     Эти аресты спасли от гибели двух женщин: Александру Петровну Миронову с Новокосинской улицы (69 лет) и Ирину Михайловну Ломакину (фамилия изменена по просьбе следствия) с Большой Бронной (87 лет). Одинокие пенсионерки — типичная группа риска — коптили себе небо потихоньку и не подозревали, что их единственная ценность — жилье — им уже не принадлежит, а продано вместе с живыми хозяйками. Но об этом — позже.
     Была в этом деле некая странность. Профессорскую жену Антипину беззащитной “смертницей” назвать было нельзя — не стара, не пьяница, на учете в ПНД не стоит. Как стая на нее-то вышла? Таню погубили... стопки газет, сложенных в квартире! Участковый Сысоев, обходя подведомственную территорию, разглядел их в замочную скважину (представляете картинку?) и принял Антипину за ненормальную, которая “ходит по мусоркам”. Вывод: никто из простых москвичей не застрахован от того, чтобы не попасть под раздачу. Мало ли что в нас покажется шакалам странным?
     В среднем рядовая группа, каких в Москве множество, как считают опера, окучивает в год 5—6 квартир. Эта же стая была особо активна — за год присвоила больше 17. Сколько народу мерзавцы успели бы обмануть и — хуже того — уничтожить, если б их оставили на свободе еще с год?

Безработный с Красной площади

     Окончили следствие снова в Восточном округе — “по территориальности”. Лев Михайлович как потерпевший ознакомился с делом, а заодно снял копию. И мне показал: “Без вас я бы ничего не добился”. Процесс в Перовском суде “в интересах безопасности” объявили закрытым, несмотря на отчаянные протесты профессора, который требует самой широкой огласки. Поэтому вся информация — из материалов предварительного следствия.
     Обычно, объясняют оперативники, схема отъема недвижимости довольно простая. В каждой группе есть организаторы, исполнители — “курьеры” и подставные лица — “прокладки”. Еще, конечно, вербуют наводчиков. Если квартира муниципальная, ее сначала приватизируют. Для этого есть “свои” нотариусы, к которым везут “прокладку”: алкаша, специально вывезенного из соседней области, или подельника с чужим (ворованным) паспортом. На имя “прокладки” пишут фальшивую доверенность на приватизацию — как бы от лица настоящего хозяина. “Курьеры” сдают документы на регистрацию, забирают готовые свидетельства о праве собственности, перепродают квартиру. Если квартира частная, то все легче — на имя “прокладки” делают доверенность-фальшивку на право купли-продажи, и вперед! Чтобы замести следы, используют по 2—3 “прокладки”, пока на конце цепочки не окажется добросовестный покупатель.
     У кого какая роль была в банде, разберет суд. Кем был 26-летний Рома Шишков из поселка Тучково Рузского района? Его хобби и источник заработка — подделка документов.
     Биография у Ромы насыщенная. Рос в семье медработников, побеждал на олимпиадах, увлекался кинологией. После химбиофака Тверского университета поступил в аспирантуру, а азы нужной ему юриспруденции изучал в Московском психолого-социальном университете. Кроме того, если доверять неразборчиво заполненному — на две разные фамилии! — удостоверению МКВ №309332 ГУВД Москвы, которое нашли у него при обыске, он успел поработать стажером инспекторской службы в ОВД “Кунцево”. Объяснил, что хотел стать экспертом-криминалистом. Но затем круто пошел в гору.
     …Месяц назад, Перовский суд Москвы. Тощий долговязый Рома переминается в железной клетке.
     — Ого, подсудимый Шишков, ваше место работы до ареста — “Комиссия по борьбе с коррупцией”? — удивляется судья, листая дело. — И по какому же это адресу?
     — Красная площадь, 5. А впрочем, это общественная организация, — темнит Рома, — так что считайте меня безработным…
     Как именно Рома боролся с коррупцией, я не узнала — указанные им телефоны молчали. Спросила следователя. Но тот в пикантные детали путаной Роминой карьеры не стал углубляться: “Его место работы не имело отношения к расследованию”.
     Химик Шишков переквалифицировался в помощника юриста: “Я предпочитал дела о разделе жилплощади или связанные с имущественными спорами”. Дела оказались крайне выгодными. Однажды давний знакомец, еще времен золотого детства, Бабкин (фамилия изменена) из села Покровское-
Шереметьево Рузского района встретил его и обомлел: Рома, в его-то годы, уже ездит на хорошем “БМВ”! А сам-то Бабкин — жалкий осветитель в Доме культуры! И Бабкин стал шестерить на Шишкова. Похоже, был “прокладкой” (на него оформлено несколько фальшивых доверенностей на разные адреса). А лучший друг Бабкина — это 25-летний милиционер Сычев. Он из того же села, с Ромой учился в одной школе.
     Судя по материалам уголовного дела Антипиной, осенью 2004 года Шишков попросил Сычева свести его с кем-то из участковых. Но с деловым, чтобы хорошо знал территорию и жителей: ведь речь пойдет о том, чтобы отбирать у них квартиры, оформляя доверенности задним числом, — открытым текстом предупредил Рома.

Скромный бизнес участкового

     Сергей Сычев познакомил Рому со старшим участковым уполномоченным, капитаном милиции Сысоевым, прямо у входа в ОВД. И попал в “десятку”.
     41-летний участковый уже бывал под следствием — проходил по делу, возбужденному Перовской прокуратурой. Был заподозрен (вот совпадение!) в том, что присвоил муниципальную квартиру. Сычев знал, что у коллеги были проблемы с законом по поводу каких-то квартир. Раньше он работал начальником участковых. Когда был суд по поводу этих квартир, Сысоева понизили до участкового. Впрочем, тогда его вину не доказали. И теперь следствие слишком глубоко копать не стало.
     — Я слышал, что такое дело существует, но подробности не уточнял, — объяснил следователь. — Мы не стали этим заниматься, не хватило времени.
     А стоило. За несколько дней до ареста мобильник Сысоева поставили на прослушку. Оказалось, что участковый занимался квартирными делами как профессиональный дилер!
     Разговор с неизвестным мужчиной. Капитан милиции недоволен компаньонами:
     “С.: — Эти уже исстонались, меня замучили. Я уже не рад, что связался с ними.
     Н.: — Может быть, завтра вопрос решим? Там пока не выписан человек, а готовы документы, форма 6...
     С.: — Все подготовят. А ничего, что долго?
     Н.: — Человек заболел, попал в больницу. Они что, не видят, что никто телодвижений не делает?
     С.: — Люди такие просто: хотят все и ничего притом.
     Н.: — Надо соображать башкой”.
     Разговоры с некой Ириной:
     “И.: — Тереби их. А документы когда они думают — завтра? Ну, давай завтра мы все одним днем махнем! (...) Ты им скажи, что с первого марта по новому Жилищному кодексу...
     С.: — Они знают. Потому тоже торопятся”.
     Еще:
     “И.: — На 3-й Владимирской их же двое в выписке. А едет один. Сейчас паспортистка ко мне подошла: “А почему?! Как, бабка едет к мужу этой К.?” Я ей сказала, что разберусь, что он едет в другое место.
     С.: — Ну, естественно. Один в одно, а другой — в другое. Разъезд у них”.
     Кстати, сколько денег платят продажным ментам? За наводку на квартиру Антипиной, рассказали подельники, участковый получил 200 долларов. Еще 2,5 тыс. — за то, что через своих подружек в Дирекции единого заказчика взял документы на приватизацию. В случае успеха аферы капитану якобы пообещали еще 16 тыс. “зеленых”. Оперативники считают, что это похоже на правду: обычно вознаграждение составляет 30% от стоимости квартиры, рыночная цена жилья Антипиной — 65 тыс. долларов. Посреднику и исполнителю Сычеву, рассказал Шишков, причиталось 4 тыс. “зеленью”.
     ...И последняя распечатка. Сысоев звонит жене из прокуратуры Юго-Западного округа. Он уже догадался, что сейчас его закроют:
     “Сысоев: — Ты не сердись на меня. Ты домой приедешь когда, ты эти деньги, которые у нас доллары, спрячь куда подальше. Чтоб нельзя было найти ничего. Я сейчас в прокуратуре нахожусь, и вроде мне хотят предъявить какое-то обвинение.
     Жена: — Куда хотят?
     С.: — Предъявить об-ви-нение!
     Ж.: — В чем?
     С.: — В преступлении!!!
     Ж.: — В старом или в новом?
     С.: — Нет, новое...
     Ж.: — А куда ж я все это дену?! Ладно, буду думать. Только то, что в сейфе? А я успею?”
     Она успела. Когда пришли с обыском, единственное, что нашли, — это членскую карточку постоянного посетителя казино в служебном кителе Сысоева. Капитана отличала горячая любовь к азартным играм.

Театр криминальных талантов

     Но вернусь к делу Антипиной. Поглядим на его примере, каким образом стая проворачивала свои операции.
     Чтобы составить впечатление о Татьяне, милиционер Сычев и осветитель Бабкин, прихватив ее фото, караулили ее у дома. Многогранный Шишков напечатал липовую доверенность на приватизацию от лица Татьяны на имя гражданина Л. (у настоящего Л. за месяц до этого вытащили паспорт). И заверил бумажку гербовой печатью “Нотариус Кимрской городской государственной нотариальной конторы Тверской области Меткина М.Г.”. У Ромы имелись две печати нотариусов — Куклиной и Меткиной, вырезанные из подметки неизвестным мастером. Господа! Если вам попадется документ, заверенный такой печатью, обращайтесь с ним с осторожностью.
     Участковый принес добытые им копию финансово-лицевого счета, выписку из домовой книги и другие необходимые документы. Но нужен был еще паспорт хозяйки. Чтобы его найти, вскрыли квартиру, а милиционерам Шишков велел прийти в форме и “создать видимость законности происходящего”. Сысоев, как настоящий актер, внушал соседям, что из квартиры тянет дымом. Пока менты топтались на лестничной площадке, Рома и Бабкин (за 100 баксов) шустро обыскали квартиру. Удивительно, но Бабкин — всего лишь свидетель: “Нельзя же привлекать человека, который просто постоял у квартиры”, — объяснил свою позицию следователь.
     На старой иномарке прикатили чеченцы — человек по имени Тимур (на самом деле это был Геримсултанов) привез осмотреть объект смуглую, крашенную под блондинку Юнусову. Шишков с Юнусовой к этому времени окучили уже немало квартир обреченных смертников. Опытная Юнусова, по его словам, “целенаправленно занималась поиском и продажей подобных квартир”. Документы предназначались ей.
     Но паспорта в квартире не нашли. Оставалось одно: выманить Таню, паспорт отобрать, а хозяйку... ну, скажем, обезвредить.
     Снова выручил участковый — пообещал Антипиной, которая прибежала жаловаться на взломанный замок, что ей вручат новые ключи люди из управы — прекрасно зная, что этих “людей” в помине не существует. И тут же обрадовал черного риэлтора Шишкова: клюнула! завтра придет! Наутро, за полчаса до полудня — времени “икс”, Шишков, Юнусова и Геримсултанов съехались на Зеленый проспект. Стая нетерпеливо поджидала Татьяну у подъезда ее дома...

В Белых Столбах

     Но затем в материалах дела — сплошные мрак и туман, и никакой ясности.
     “Юнусова собиралась “прочитать лекцию” о захламленной квартире и с ходу предложить вариант расселения или обмена”, — рассказал Шишков на допросах. “Позже я из любопытства допытывался у нее, где Антипина, и она сказала мне, что та в “Белых Столбах” (психиатрической больнице №2 им. О.В.Кербикова. — Авт.). Я спрашивал, почему бы не выпустить Антипину из психбольницы, так как знаю, что там могут колоть такие препараты, после которых человек не будет помнить, что с ним происходило. И не представлять опасности. Но Юнусова твердо отвечала отказом”.
     Еще весной прошлого года следствие установило, что похитили женщину Юнусова и Геримсултанов. Во-первых, на них указали подельники, а во-вторых, сигналы их телефонов запеленговали с 12.26 до 13.47 в Домодедовском районе. Причем не где-нибудь, а именно в районе поселка Белые Столбы (впрочем, сама больница находится немножко в стороне, в поселке Добрыниха). В больницу с обыском немедленно нагрянули опера и с ними Лев Михайлович. Но в журналах приема больная Антипина Т.С. не значилась, а дальше порога медики никого не пустили.
     Танин след снова потерялся.
     Двоим из шайки, Юнусовой и Геримсултанову, предъявили обвинение в похищении человека. Участковому — в пособничестве похищению. Шишкову и Юнусовой — в убийстве. А дальше... Чеченцы не раскололись, мокрое дело на себя не взяли. Юнусова факт фиксации ее телефона в районе Белых Столбов объяснить не смогла, но предположила, что в тот день, возможно, встречала кого-нибудь из друзей или родственников в аэропорту. С ними обращались с пониманием: молчат — ну, и ладно. Геримсултанов, обвиненный по тяжкой статье, весь срок следствия провел на свободе (и остается там до сих пор).
     В итоге появилось четкое, как манная каша, обвинительное заключение:
     “Антипина была похищена Юнусовой и Геримсултановым при неустановленных следствием обстоятельствах, вывезена ими в Домодедовский район, после чего Антипина на протяжении неустановленного периода удерживалась Юнусовой и Геримсултановым в неустановленном следствием месте”.

* * *

     Исполненная чувства глубокого неудовлетворения, я глубоко зарылась в материалы дела (12 томов, между прочим!). И увидела любопытный документ. Сысоев выкручивается: “Я разговаривал с ними на повышенных тонах, я говорил, чтобы они вернули женщину. Рома сказал, что все нормально, что человек живой, вывезли ее куда-то в область, но изменить уже ничего нельзя, в этой ситуации задействовано много людей, задействован сотрудник милиции”.
     Это он о сообщниках говорит. Интересно! Нашла листы с телефонными распечатками. За два дня до похищения чеченцы активно болтали по телефону с абонентами из нескольких населенных пунктов, расположенных на Симферопольском шоссе: Ям, Заборье,
Домодедово, Востряково... Одна из свидетельниц по делу, весьма напоминающая “прокладку”, — тоже из Домодедовского района. Даже сысоевская теща, и та имеет там квартиру. Вот какие у группы тесные связи с этим районом!
     Похоже, Антипину увезли в Домодедовский район не случайно. Кто поручится, что тем же маршрутом не сплавляли и других “ненужных” москвичей? Может, там имеется “место отстоя”, где держали жертв? А если оно связано с закрытым стационаром? Конечно, у нас насильно уложить человека в психушку без решения суда нельзя. Но можно сфабриковать нужные бумажки и завести сообщника среди больничного персонала.
     Но искать сообщников — столичных или домодедовских — никто не стал.
     ...А 5 мая 2005 года мимо той самой Добрынихи, где базируется больница, проезжал дезинфектор с ближней птицефабрики. Остановился поглядеть, нет ли в лесу первых весенних грибов — строчков. И наткнулся на оттаявший труп женщины. Она умерла еще зимой, причем явно не из-за того, что в одиночку замерзла в лесу, — пальто было снято, а затем кем-то небрежно брошено ей на ноги. Кем, как не убийцей? Неопознанный труп захоронили на местном кладбище, а потом, по запросу из Москвы, сообщили о нем следствию. Осенью прошлого года труп эксгумировали, провели опознание по костям черепа, для чего взяли фото и карту из поликлиники. Это была Таня. Но узнать, от чего она умерла, было уже невозможно. Сами понимаете: зима—весна—лето...
     И тут Юнусовой с Шишковым в очередной раз выпал козырный туз: с них сняли обвинение в убийстве! Ведь кто и как убивал, теперь не узнаешь. Поэтому следствие решило, что достаточных доказательств их вины не имеется.
     Рыночная стоимость квартиры Антипиной — 65 тыс. долларов. Но получить их шакалы так и не смогли. По злой насмешке судьбы, Таню убили впустую: ее паспорт, добытый ценой убийства, оказался негодным, просроченным — в 45 лет она не вклеила туда новую фотографию.

 

Часть 2. Охотники и добыча

 

     В Москве на вторичном рынке продается огромное число квартир. И чуть ли не половина из них, как утверждают, — криминальная. Спрут протянул свои щупальца по всей Москве и готов сожрать самых беспомощных и слабых.
     Поглядим, например, как строили работу наши знакомцы из разгромленной шайки. Да и вправду ли она разгромлена?

     
     О том, что бизнес по отъему жилья — доходное занятие, говорит найденный у членов стаи листок с калькуляцией: 14 т. каждому... 42 т. 11 500... и т.д. Так делили добычу. Главное — обработать побольше клиентов из группы риска! В квартире, которую снимала Зулихан Юнусова, обнаружили пакеты сфабрикованных подделок на разные “объекты”. Некоторые документы относились к квартире убитой профессорской жены Антипиной — например, надорванная форма №1 с лживой записью: “умерла 10.01.1998 г.”.
     Был там и пакет бумаг по еще незаконченной “операции”. Стая трудилась, не покладая рук, словно на конвейере, — похитив Антипину, они на следующий же день подделали договор купли-продажи от лица следующей жертвы! С такой оперативностью группа действовала с момента своего создания — где-то с 2003 года.

Продаю квартиру, хозяйку — на свалку

     Объект — 1-комнатная частная квартира Александры Петровны Мироновой по Новокосинской улице, дом 17. Покупатель (тоже лицо далеко не случайное) уже заплатил “продавцам” 37 тыс. долл. Вторая партия денег причиталась им после того, как они окончательно освободят жилплощадь от хозяйки. К счастью, переселить Миронову на кладбище шакалы не успели: старушку спас их арест. Когда бабушка узнала от оперативников, что осталась без крыши над головой, ей стало плохо...
     Если в случае с Антипиной наводчиком был участковый, то Миронову выследили азербайджанцы. Оперативники, с которыми я говорила, считают, что национальные преступные группировки — в том числе азербайджанские, дагестанские, грузинские — параллельно с основным бизнесом не брезгуют разведкой по квартирам: выявляют антисоциальных личностей и пенсионеров-одиночек. Информацию сливают специализированным “квартирным” группам, могут выполнять их поручения по первичному сбору документов.
     Зацепить бабушку на крючок очень легко — такое случается сплошь и рядом. 69-летняя Александра Миронова жила одна, с пьющим сыном отношений не поддерживала, получала от него алименты. Чтобы прокормиться, за 4 тыс. руб. в месяц пускала квартирантку — приезжую украинку, официантку из грузинского кафе, сама спала в кухне, а девушка жила в ее комнате. На старушек много охотников. Очень скоро в квартиру к бабульке зачастил сожитель официантки, азербайджанец Ильнур, за ним проник приятель Рамиль, затем сестра приятеля... “Рамиль звонил мне в квартиру постоянно, спрашивал, не нужно ли мне помочь. Он спрашивал, кому принадлежит квартира, и узнал, что она приватизирована на мое имя”, — вспоминала Александра Петровна на следствии. Кто-то из гостей снял ксерокопию с паспорта Мироновой.
     Теперь для оформления договора купли-продажи в простой письменной форме требовались: 1) фиктивные доверенности от имени старушки на сбор жилищных документов и на куплю-продажу жилья; 2) один или несколько завербованных нотариусов, которые не глядя удостоверили бы эти документы; 3) подставное лицо — “прокладка”; и 4) небрежный регистратор, который принял бы от “прокладки” заявление на регистрацию сделки, но при этом не попросил предъявить саму старушку.
     — Время одиночек — квартирных мошенников ушло давно, еще в середине 90-х. Теперь все подобные преступления совершаются только группами, — рассказали мне опытные следователи.

Нотариусы, адвокаты, курьеры, “прокладки”...

     Все этапы в группе были давно отработаны. Читая документы, я ясно видела, что в стае имелось большое количество разнообразных исполнителей, заточенных для выполнения определенных поручений. Куда большее, чем те пятеро, которых судят сейчас.
     Но вину всех этих людей — фигурантов уголовного дела — следствие доказывать не стало. Не успело? Не смогло? Не захотело?
     Нотариус. Мастер подлогов Роман Шишков изготовил несколько фальшивых доверенностей от имени Мироновой. Удостоверены они поддельной гербовой печатью государственного нотариуса из города Кимры Меткиной. Шишков заказал печать у частного мастера и проштамповал ею множество аналогичных документов.
     Следствию г-жа нотариус заявила, что о существовании поддельной печати не подозревала. Но сдавать образцы почерка на экспертизу наотрез отказалась. Пришлось экспертам из экспертно-криминалистического центра УВД Восточного округа исследовать “условно-свободный” образец (то есть взятый из какого-то документа). В итоге они установили, что в одной из доверенностей “подпись от имени нотариуса Меткиной М.Г., регистр. номер 1-1183, выполнена Меткиной Марией Геннадьевной”. Это значит, что нотариус лично удостоверила эту заведомо левую бумажку. Но Меткину, непонятно почему, не включили ни в число обвиняемых, ни свидетелей. Ни хотя бы потерпевших: ведь Шишков со своим фальшивым резиновым штампом фактически запятнал ее доброе имя.
     “Эта доверенность не использовалась при совершении преступления, и потому она в число вещдоков не вошла, при доказывании не использовалась”, — объяснил мне следователь.
     Адвокат. Один из свидетелей, 20-летний москвич, в то время был студентом юрфака. И совмещал учебу с работой помощником у женщины-адвоката из Московской городской коллегии адвокатов “Адвокатская лига”.
     Однажды, рассказал студент на допросе, он получил от своей начальницы поручение — съездить в район Новокосино и в жилищных органах этого района получить копию финансово-лицевого счета и выписку из домовой книги на квартиру Мироновой. Для чего адвокатесса выдала ему два запроса на эти документы — за своей подписью и за подписью председателя коллегии. Однако в паспортном столе работали бдительные сотрудники — они не стали выдавать выписки кому попало. Тогда адвокат направила своего помощника в нотариальную контору столичного нотариуса Крупновой, расположенную у станции метро “Алексеевская”. Скоро туда приехали две девушки: одна невзрачная, другая — активная и уверенная крашеная блондинка с акцентом (Юнусова). Блондинка взяла паспорта Зуева и девицы и понесла их к нотариусу. Вскоре парню выдали доверенность для паспортного стола.
     Юный помощник скрупулезно добавляет:
     “Как до описанных событий, так и после них мне приходилось выполнять аналогичные поручения адвоката по сбору документов на квартиры. В связи с исполнением данных поручений мне приходилось посещать жилищные органы районов Москвы — Бибирево, Гольяново, Москворечье-Сабурово, Бирюлево-Западное, Пресненский, возможно, Царицыно. Во всех указанных жилищных органах я получал выписки из домовой книги и копии финансово-лицевого счета... Полученные документы я отдавал ей”.
     И Шишков, и Юнусова, и адвокат — хорошие знакомые. И, вероятно, коллеги. С одной разницей: первые двое за решеткой, а вот адвокат — свидетель обвинения.
     Адвокаты-цивилисты (по гражданским делам), у которых я интересовалась особенностями такой юридической практики, только поднимали брови: “Что-о? Адвокат сама участвовала в сборе таких документов? Да уж, чего только не бывает...”.
     Подставное лицо. Бывает, мошенники водят по инстанциям человека, снабдив его краденым паспортом. Либо паспорт он использует собственный, а если его ловят, то прикидывается валенком и объясняет, что ни в каких сделках не участвовал, а паспорт давно потерял. Но в любом случае он типичная “прокладка”.
     Такой “прокладкой” в операции с квартирой на Новокосинской была бедно одетая девушка из Подмосковья, которую Юнусова водила по присутственным местам. От нее Зуев получил доверенность на получение выписки, она поставила автограф под договором купли-продажи старушкиной квартиры. Если честно, 21-летняя Аня из Домодедова ужасно похожа на подставное лицо. Но называть ее фамилию не стану: жалко бывшую детдомовку Аню, и все тут! К тому же почерковедческой экспертизы подписей несчастной “прокладки” не сделали, и понять, Анина ли это рука, невозможно. Она — свидетель по делу.

Кусочки паззла

     Иногда разбросанные по страницам уголовного дела детали соединяются, как паззл, в единую картинку. Вот где настоящий детектив!
     Например, по квартире Мироновой. “Прокладка” и покупатель подписывали договор купли-продажи в отделении одной крупной риэлторской фирмы. Зулихан Юнусова решила все вопросы, возникающие в процессе составления договора, и там же сдала документ на регистрацию.
     Все это выглядит вполне добропорядочно.
     Если не знать, что именно в этом отделении фирмы работает сотрудница, на чье имя была состряпана поддельная доверенность от еще одной жертвы — Ирины Ломакиной (об этом — позже). Почерк обоих преступлений одинаков: квартиры проданы без ведома старушек, договоры оформлены в простой письменной форме.
     Или читаю: мол, вся гоп-компания с подставной девицей отправилась в филиал регистрационной палаты (иначе — учреждения по регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним), расположенный около станции метро “Марьино”. За готовыми документами о регистрации сделки. Вообще-то в обязанности регистраторов входит экспертиза документов, которые к ним приносят. Но совершенно случайно я знаю, что главный специалист этого марьинского филиала сейчас за решеткой и ждет суда за мошенничество! Регистратор проходит по уголовному делу аналогичной шайки, которое расследовали в другом округе. Интересно, к ней ли обращалась Юнусова? Или к ее подчиненным?

“Откройте, я следователь!”

     Но шакалы есть шакалы: жадны не в меру.
     Заполучив в собственность жилье Мироновой и готовясь вывезти ее в никуда, стая не успокоилась: ведь у старушки был пьющий сын со своей жилплощадью! На Новокосинскую пришли две девушки. Одна вытащила из сумочки удостоверение и строго помахала им у бабушки под носом: “Я следователь, сотрудник Тимирязевского ОВД!”. — “А я адвокат”, — сообщила вторая. Миронова насторожилась: как, следователь и адвокат ходят вместе? Гостьи объяснили, что ищут азербайджанца, который раньше бывал в квартире: “По нашей информации, он может находиться в квартире вашего сына. Быстро давайте адрес!”. И так запугали бабушку уголовной ответственностью за соучастие невесть в каком преступлении, что Миронова дрогнула и адрес дала.
     Потом по снимку, взятому из водительского удостоверения, она сразу узнала в наглой “следовательнице” Юнусову. Вопрос с адвокатом — подружкой чеченки — остался открытым, но Миронова готова была ее опознать.
     А в конце марта (суд уже шел) мы вдруг узнали: Александра Петровна скончалась от отека мозга. Чуть раньше умер ее сын. Так не осталось в живых и второй жертвы “дела Антипиной”.

Диана-охотница

     Дерзкая, но хитрая и осторожная Зулихан Юнусова, которая представлялась жертвам то сотрудником управы, то следователем, изо всех сил скрывала настоящие имя и фамилию даже от коллег по криминальному бизнесу. Ее знали только под кличкой Диана. Шофер и напарник, который возил Юнусову по ее многочисленным делам, для конспирации тоже взял себе кличку — Тимур (это подсудимый 31-летний Шахбан Геримсултанов, уроженец села Ишхой-Юрт Гудермесского района Чечни, зарегистрированный в Москве, официально нигде не работающий).
     28-летняя Юнусова, мать-одиночка из села Алхан-Юрт Урус-Мартановского района Чечни, окончила 8 классов и курсы кройки и шитья. Прежде торговала в Москве на рынках у метро “Динамо” и Черкизовском. На следствии Юнусова очень старалась произвести хорошее впечатление. Даже врачи, проводившие судебно-психиатрическую экспертизу, это отметили. Била на жалость: ее дочка серьезно больна (это правда), в первую чеченскую войну дом ее родителей был разрушен, семья стала беженцами, жила в гараже. Во вторую чеченскую неизвестные люди ворвались в квартиру, увезли и убили отца. Во время его похорон саму Юнусову контузило взрывной волной (контузию врачи подтвердили). Ее признали вменяемой, хотя психика у нее явно пострадала — в 2004 году, когда бизнес шакальей стаи принял наиболее серьезный масштаб, она даже пыталась перерезать себе вены.
     — Может, Юнусова творила кровавые дела в Москве из мести? — спросила я у следователя. Он, сомневаясь, покачал головой.
     Диана-охотница не признала себя виновной ни по одному из пунктов обвинения: “Я просто собирала разные документы для сделок с недвижимостью”, — оправдывалась она.
     Очевидно, что гостья столицы с вещевого рынка вряд ли смогла бы самостоятельно ориентироваться в специфическом жилищном бизнесе. Значит, ее поставили туда неизвестные организаторы. Натаскали, обучили тонкостям оформления документов, различным схемам, свели с конкретными людьми — риэлторами, адвокатами, нотариусами. Интересно, а кто-нибудь задумался: куда шли огромные суммы, проходившие через ее руки? Может, на финансирование террористов?
     Функцией Юнусовой в группе, рассказал подельник Шишков, было общение с клиентом, определение схемы сделки, подготовка документов и купля-продажа. При обыске у нее нашли распечатки: одну — квартирной базы крупного риэлторского агентства. Другую — с детальными данными о владельцах и нанимателях квартир из Центрального округа с рукописными пометками. Юнусова так объяснила их происхождение: Шишков передал ей флеш-карту с программой, которая позволяла по фамилии хозяина или адресу квартиры получать конкретные сведения о метраже, количестве комнат, форме собственности, правоустанавливающих документах. Эта пухлая стопка листов формата А4 — тот самый “список смертников”. В документах следствия он назван обыденно — “список пенсионеров-одиночек”.
     А вот что стало известно корреспонденту “МК”. Еще в конце 2003 года арестованный по “квартирным делам” начальник паспортно-визовой службы одного из районов ЦАО упомянул о даме со списком пенсионеров-одиночек, который якобы собирал для нее кто-то из милицейских чинов округа. “Мои дела — фигня, вот у нас в округе группа так группа!”. При этом звучала фамилия Юнусовой.

Брюсов переулок, Мукомольный проезд

     “Да что вы носитесь с этими бумагами! Это просто база данных какая-то”, — морщились мои собеседники, прокурорские работники. Ну уж нет! Первые десятки страниц из пухлой пачки распечаток щедро разукрашены жирными крестами, некоторые адреса обведены, а где-то стоит откровенная надпись “сделано”. Список смертников явно носит следы методичной работы с людьми из группы риска. Последние страницы, наоборот, девственные, практически нетронутые. Что ж, Центральный округ большой, вот руки у шакалов и не дошли. Я пересчитала: всего в списке около 4300 фамилий.
     Забавно, но первая в перечне улиц — улица 1905 года, где находится редакция “МК”. Дома идут по порядку, и почти в каждом — по нескольку квартир, напротив которых стоят зловещие кресты. Брюсов переулок, Мукомольный проезд, Большая Бронная... Возраст хозяев: 1921 год рождения, 1931-й, 1915-й, 1927-й. Самые беззащитные. Смертники.
     “Список” изъяли у Юнусовой 18 февраля 2005 года. “МК” первым написал о находке. Мы очень опасались тогда, что важный документ просто подошьют в уголовное дело и оставят тихо пылиться. Так и случилось.

 

Часть 3. Архив на крови. Найден благодаря “МК”

 

Этот самый “Список” изъяли у активнейшего члена опасной стаи — Зулихан Юнусовой —
     18 февраля 2005 года. “МК” первым написал о находке. Мы очень опасались тогда, что важный документ просто подошьют в уголовное дело и оставят тихо пылиться. Так и случилось.
     Корреспондент “МК” Рита МОХЕЛЬ продолжает расследование.
     “Да что вы носитесь с этими бумагами! Это просто база данных какая-то”, — морщились мои собеседники, прокурорские работники. Ну уж нет! Первые десятки страниц из пухлой пачки распечаток щедро разукрашены жирными крестами, некоторые адреса обведены, а где-то стоит откровенная надпись “сделано”. Список смертников явно носит следы методичной работы с людьми из группы риска. Последние страницы, наоборот, девственные, практически нетронутые. Что ж, Центральный округ большой, вот руки у шакалов и не дошли.
     Я пересчитала: всего в списке около 4300 фамилий.

     Забавно, но первая в перечне улиц — ул. 1905 года, где находится редакция “МК”. Дома идут по порядку, и почти в каждом — по нескольку квартир, напротив которых стоят зловещие кресты. Брюсов переулок, Мукомольный проезд, Большая Бронная... Возраст хозяев: 1921 год рождения, 1931-й, 1915-й, 1927-й. Самые беззащитные. Смертники.
     Пока шло следствие по делу Антипиной, “Списком смертников” никто не занимался — не проверил хотя бы, кто из помеченных крестом пенсионеров цел и невредим, а кто уже переселился на небеса. Почти год! У оставшихся на свободе членов стаи было время уничтожить документы и замести следы. Правда, в большом дефиците были рабочие руки — оперативным сопровождением занимался всего один прикомандированный сотрудник 11-го отдела МУРа. Только 20 января этого года “Список”, вместе с материалами по другим квартирам, найденными у черного риэлтора Шишкова, выделили из дела Антипиной.
     Едва заглянув в начало, я буквально наобум ткнула пальцем в целое созвездие крестов. Скажем, Большая Бронная улица, дом 2/6. Судя по пометкам, в нем активно окучивалось 5—7 квартир. Престарелая хозяйка одной из них, приватизированной, родилась аж в 1917 году. И вот — пожалуйста! — в материалах, выделенных из дела Антипиной, нахожу ее фамилию. Ирина Михайловна Ломакина (о ней я упоминала в предыдущей публикации) якобы поручила заниматься продажей ее квартиры — кому бы вы думали? Осветителю Бабкину. Тому самому свидетелю обвинения, который за 100 баксов обшаривал квартиру Антипиной!
     Из материалов уголовного дела:
     “Квартира №... ранее принадлежавшая по праву собственности гр. Ломакиной, была продана с использованием поддельной доверенности от ее имени. В ходе допроса Ломакина сообщила, что продавать квартиру не намеревалась”. Рыдающая старушка поведала, что неизвестные люди собирались ее похитить.
     Но были и удачи. Сделали выемки в офисах двух нотариусов из города Кимры (в том числе Марии Меткиной) и одного московского. У них изъяли самое святое, что есть у нотариусов, — реестровые книги, куда они вписывают заверенные документы. Провели выемки правоустанавливающих документов на 17 столичных квартир (где заподозрили криминал) в Главном управлении Федеральной регистрационной службы по Москве.
     Добыча была колоссальная!
     И я начинаю эти материалы внимательно читать.
     И бумаги снова говорят мне, что арестованные — лишь маленькая ячейка гигантской сети, которая наброшена на всю Москву. И что в данной конкретной шайке кроме пятерки обвиняемых, которых судят сейчас в Перовском суде, состояло еще немало народу.

Коллекция мошенничества...

     Итак, Владимир Анатольевич Ефремов с Касимовской улицы, дом 17, погиб в декабре 2001 года от проникающего колото-резаного ранения. Через 2 года покойник встал из гроба и продал квартиру, которая ему, естественно, стала не нужна. На самом-то деле после кончины Ефремова его документы кто-то присвоил, а смерть скрыл. Благодаря этому он числился в жилищных органах и милиции живым. Если наследников у него не было, то потерпевшим стало государство, к которому должна была отойти выморочная площадь.
     — А как добывают документы покойников? — спросила я у опытного оперативника, который занимается “квартирниками” больше 20 лет.
     — Милиция труп осматривает, а документы прячет — мол, погибший не опознан. На квартиру, где умер одинокий хозяин, приходит либо сотрудник единого информационно-расчетного центра, либо участковый: они должны отслеживать свою территорию. Ну и забирают документы, — пожал плечами опер.
     Как шутил юморист: что сторожу, то и имею.
     От других загробных случаев тоже за версту разит мошенничеством. Завещание, нотариально удостоверенное нотариусом Меткиной, якобы оставил умерший москвич Ермаков (Дмитровское шоссе, дом 86, корпус 3). Но в книге учета у Меткиной запись о регистрации его завещания сделана между двумя соседними записями без интервала. То есть вставлена на чистое место.
     — Нечестные нотариусы специально оставляют в реестрах дыры, куда затем можно вписать “лишние” доверенности или завещания, — объяснил мой консультант.
     На улице 800-летия Москвы, в доме 16 жила гражданка Панферова. Она умерла в мае 2002 года, но успела оставить завещание, которое тоже засвидетельствовала Меткина. Запись о нем втиснута сверху, над другими, без интервала, а в наряде копий завещаний такой документ вообще не значится.
     Больше того — интересы счастливых наследников и Ермакова, и Панферовой в суде представлял черный риэлтор Роман Шишков!

...и архив смерти

     Но другие случаи буквально кричат: на конце цепочки жилищных сделок может обнаружиться труп прежнего хозяина квартиры!
     60-летняя Татьяна Викторовна и 39-летняя Светлана Юрьевна Глуховы жили в доме 66 на Авиационной улице. В декабре 2004 года по доверенности, которую они выдали на имя “шестерки” Бабкина, они продали квартиру. С тех пор никто не знает, где находятся обе женщины.
     Батраченко А.В. с ул. Свободы, дом 49, судя по документам, свою квартиру продал, а сам в январе 2005 года выехал в Тульскую область, Киреевский район, деревню Каменку. Но в Каменке не появился. Где находится сейчас, неизвестно.
     Владимир Александрович Павлов с ул. Туристской, дом 15, умер в феврале 2004 года. За два месяца до этого завещал имущество Роме Шишкову. Завещание проштамповано волшебной Роминой печатью “нотариус Меткина”. В это время стая уже развернулась вовсю, конвейер работал без перерывов. Чем это было — мошенничеством или убийством?
     Но выяснять это — дело не журналиста, а прокуратуры.
     78-летняя хозяйка муниципальной квартиры на Дмитровском шоссе, дом 137, Галина Семеновна Колчина умерла в июле 2003 года. Но это не помешало ей в феврале 2005 года загадочным образом обменяться жильем с неким Г.Асерьянцем, приезжим из Дербента. Покойница Колчина, на минуточку встав из гроба, “переехала” на ПМЖ в село Богослово Антроповского района Костромской области.
     Я очень надеюсь, что убийства хозяйки не было, а была ловкая жилищная афера: уж слишком велик разрыв между датами смерти и обмена! Возможно, ее документы тоже присвоили, смерть скрыли, а Колчина считалась вполне живой и бодрой женщиной. Настолько живой, что ее желание выехать в Костромскую область никого не могло удивить.
     Представителем Г.Асерьянца, который поменялся жильем с покойницей Колчиной, была его дочка. Она же одновременно хорошая знакомая Шишкова, Юнусовой и их подружки-адвокатессы из московской коллегии адвокатов “Адвокатская лига” (о ней шла речь в предыдущей части). Дочка тоже прибыла из Дагестана и живет в квартире, хозяйка которой странным образом оформила свое завещание только через пару лет после смерти.
     По имеющейся информации, не кому-нибудь, а родной маме приезжей была продана квартира Ирины Ломакиной с Большой Бронной! А покупатель квартиры — некто С.Г.Арсенян. У него есть два брата, тоже Арсеняны, коллекционирующие жилье столичных пенсионеров. Видимо, сыновья просто немножко видоизменили папину фамилию.
     Эти два брата успели скупить по три квартиры:
     — на Мурановской ул., дом 7 (ее владелица Торгашова умерла 25 ноября 2004 года, но жилье продала только 15 декабря);
     — на Кленовом бульваре, дом 24. Там жила семья Савенковых. 7 декабря 2004 года Савенкова З.Д. подписала доверенность в простой письменной форме на продажу своей квартиры и в тот же день скончалась. Куда делся Савенков Н.Н., до сих пор неизвестно.
     — на Севастопольском проспекте, дом 3, корп. 1 (хозяйка Глухова тоже умерла);
     — в Ботаническом переулке, дом 11, стр. 11 (прокуратура ЦАО сейчас расследует уголовное дело, возбужденное в мае прошлого года по статье “убийство”; потерпевшая жила в этой квартире);
     — на Чертановской ул., дом 29 (ее хозяйка Анохина умерла 6 сентября 2004 года, а приватизировала квартиру только 21 сентября);
     — и, наконец, “однушку” Александры Мироновой на Новокосинской улице, спасенной от смерти только благодаря аресту членов стаи.
     Но и этот мартиролог — далеко не все, что нашлось в документах, выделенных из дела Антипиной. Вот какое болото растревожили, пока искали убийц профессорской жены!
     Нет сомнений, что аналогичных шаек в столице — множество. Например, Петровка проверяла наших знакомцев на причастность к очередному “квартирному” делу: в квартире на Тверской стоимостью 300 тыс. долл. была зверски убита 72-летняя хозяйка, а ее наследников банда дагестанцев заставляла продать квартиру. Те бежали в Крым, да там и пропали. А скоро у квартиры появились новые владельцы. Очевидцы назвали вымогателей. Заподозрили было Шахбана Геримсултанова: имя у него похоже. Но оказалось, что на Тверской действовала конкурирующая стая.

“Ежедневно делаем десятки выемок”

     Новое уголовное дело, которое возбудили сейчас по этим материалам, находится в прокуратуре Центрального округа. Группа Шишкова—Юнусовой проворачивала свои делишки по всей Москве, но на эпизоды дело делить не стали, так как большинство сделок регистрировалось в ЦАО. И это просто замечательно! Часто ведь как бывает? По одному эпизоду доказательства слабенькие, по другому. А если их объединить — всё видно как на ладони! Картина получается яркая, объемная и убедительная.
     — Выявлено 17 квартир, которыми занимались члены группы, — рассказали мне в прокуратуре ЦАО. — Причем по 99% из них уже ясно, что хозяев сменили мошенническим способом. Есть квартиры “трупные”. Но пока достоверно знаем о четверых убитых. Их трупы ищут.
     — Можно ожидать, что обнаружатся еще жертвы?
     — Когда, например, проверяешь документы в ДЕЗе и видишь, что люди по фальшивым обменным ордерам выезжают неизвестно куда, почти стопроцентно получаешь труп владельца квартиры. Для данной группы это была обычная практика. Надо искать концы по ДЕЗам. Не так сложно найти труп, как доказать убийство.
     — “Списком смертников” заниматься будете? Вот где информации масса! Бери да проверяй адреса с крестом.
     — По “списку” пока не работали, не было времени. Будем обязательно: сейчас нам выделили оперативных сотрудников с Петровки, которые занимаются только этим делом. Одни делают выемки, вторые ищут трупы, третьи — людей, которые работали с Юнусовой, четвертые — сотрудников милиции, которые, возможно, помогали преступникам. Выявлены махинации в Мосжилсервисе, суде, нотариальных органах, органах регистрации. По Восточному округу появились данные о сотрудниках милиции. Например, есть показания, как милиционеры выносили вещи из квартиры, где, как Антипина, пропал хозяин. Или: одни сотрудники милиции дают показания на других... Сейчас собираем документы о переводе права собственности на каждую квартиру, делаем десятки выемок. Будем смотреть, какие эпизоды кому можно вменить. Дело очень сложное, поэтому срок следствия установлен большой — 6 месяцев.
     — Сколько человек было в группе?
     — Если не брать курьеров — то как минимум 8. Структура группы менялась в зависимости от конкретного объекта, в разное время привлекались разные соучастники...

* * *

   Я пессимистка. Даже самые лучшие следователи, даже при огромной заинтересованности начальства, вряд ли получат распоряжение разбираться ДО КОНЦА. Проследят ли они связи, которые объединяют группы в общую сеть? Выяснят ли, где аккумулируются деньги? Не отстегивают ли квартирные шакалы свою долю на поддержку террористов, что вполне вероятно? А самое невыполнимое — станут ли искать покровителей шакалов в силовых структурах и в органах власти?
     Реально ли защитить обреченных сограждан? Об этом — наша следующая публикация.

 

Этот самый “Список” изъяли у активнейшего члена опасной стаи — Зулихан Юнусовой —
     18 февраля 2005 года. “МК” первым написал о находке. Мы очень опасались тогда, что важный документ просто подошьют в уголовное дело и оставят тихо пылиться. Так и случилось.
     Корреспондент “МК” Рита МОХЕЛЬ продолжает расследование.
     “Да что вы носитесь с этими бумагами! Это просто база данных какая-то”, — морщились мои собеседники, прокурорские работники. Ну уж нет! Первые десятки страниц из пухлой пачки распечаток щедро разукрашены жирными крестами, некоторые адреса обведены, а где-то стоит откровенная надпись “сделано”. Список смертников явно носит следы методичной работы с людьми из группы риска. Последние страницы, наоборот, девственные, практически нетронутые. Что ж, Центральный округ большой, вот руки у шакалов и не дошли.
     Я пересчитала: всего в списке около 4300 фамилий.

     Забавно, но первая в перечне улиц — ул. 1905 года, где находится редакция “МК”. Дома идут по порядку, и почти в каждом — по нескольку квартир, напротив которых стоят зловещие кресты. Брюсов переулок, Мукомольный проезд, Большая Бронная... Возраст хозяев: 1921 год рождения, 1931-й, 1915-й, 1927-й. Самые беззащитные. Смертники.
     Пока шло следствие по делу Антипиной, “Списком смертников” никто не занимался — не проверил хотя бы, кто из помеченных крестом пенсионеров цел и невредим, а кто уже переселился на небеса. Почти год! У оставшихся на свободе членов стаи было время уничтожить документы и замести следы. Правда, в большом дефиците были рабочие руки — оперативным сопровождением занимался всего один прикомандированный сотрудник 11-го отдела МУРа. Только 20 января этого года “Список”, вместе с материалами по другим квартирам, найденными у черного риэлтора Шишкова, выделили из дела Антипиной.
     Едва заглянув в начало, я буквально наобум ткнула пальцем в целое созвездие крестов. Скажем, Большая Бронная улица, дом 2/6. Судя по пометкам, в нем активно окучивалось 5—7 квартир. Престарелая хозяйка одной из них, приватизированной, родилась аж в 1917 году. И вот — пожалуйста! — в материалах, выделенных из дела Антипиной, нахожу ее фамилию. Ирина Михайловна Ломакина (о ней я упоминала в предыдущей публикации) якобы поручила заниматься продажей ее квартиры — кому бы вы думали? Осветителю Бабкину. Тому самому свидетелю обвинения, который за 100 баксов обшаривал квартиру Антипиной!
     Из материалов уголовного дела:
     “Квартира №... ранее принадлежавшая по праву собственности гр. Ломакиной, была продана с использованием поддельной доверенности от ее имени. В ходе допроса Ломакина сообщила, что продавать квартиру не намеревалась”. Рыдающая старушка поведала, что неизвестные люди собирались ее похитить.
     Но были и удачи. Сделали выемки в офисах двух нотариусов из города Кимры (в том числе Марии Меткиной) и одного московского. У них изъяли самое святое, что есть у нотариусов, — реестровые книги, куда они вписывают заверенные документы. Провели выемки правоустанавливающих документов на 17 столичных квартир (где заподозрили криминал) в Главном управлении Федеральной регистрационной службы по Москве.
     Добыча была колоссальная!
     И я начинаю эти материалы внимательно читать.
     И бумаги снова говорят мне, что арестованные — лишь маленькая ячейка гигантской сети, которая наброшена на всю Москву. И что в данной конкретной шайке кроме пятерки обвиняемых, которых судят сейчас в Перовском суде, состояло еще немало народу.

Коллекция мошенничества...

     Итак, Владимир Анатольевич Ефремов с Касимовской улицы, дом 17, погиб в декабре 2001 года от проникающего колото-резаного ранения. Через 2 года покойник встал из гроба и продал квартиру, которая ему, естественно, стала не нужна. На самом-то деле после кончины Ефремова его документы кто-то присвоил, а смерть скрыл. Благодаря этому он числился в жилищных органах и милиции живым. Если наследников у него не было, то потерпевшим стало государство, к которому должна была отойти выморочная площадь.
     — А как добывают документы покойников? — спросила я у опытного оперативника, который занимается “квартирниками” больше 20 лет.
     — Милиция труп осматривает, а документы прячет — мол, погибший не опознан. На квартиру, где умер одинокий хозяин, приходит либо сотрудник единого информационно-расчетного центра, либо участковый: они должны отслеживать свою территорию. Ну и забирают документы, — пожал плечами опер.
     Как шутил юморист: что сторожу, то и имею.
     От других загробных случаев тоже за версту разит мошенничеством. Завещание, нотариально удостоверенное нотариусом Меткиной, якобы оставил умерший москвич Ермаков (Дмитровское шоссе, дом 86, корпус 3). Но в книге учета у Меткиной запись о регистрации его завещания сделана между двумя соседними записями без интервала. То есть вставлена на чистое место.
     — Нечестные нотариусы специально оставляют в реестрах дыры, куда затем можно вписать “лишние” доверенности или завещания, — объяснил мой консультант.
     На улице 800-летия Москвы, в доме 16 жила гражданка Панферова. Она умерла в мае 2002 года, но успела оставить завещание, которое тоже засвидетельствовала Меткина. Запись о нем втиснута сверху, над другими, без интервала, а в наряде копий завещаний такой документ вообще не значится.
     Больше того — интересы счастливых наследников и Ермакова, и Панферовой в суде представлял черный риэлтор Роман Шишков!

...и архив смерти

     Но другие случаи буквально кричат: на конце цепочки жилищных сделок может обнаружиться труп прежнего хозяина квартиры!
     60-летняя Татьяна Викторовна и 39-летняя Светлана Юрьевна Глуховы жили в доме 66 на Авиационной улице. В декабре 2004 года по доверенности, которую они выдали на имя “шестерки” Бабкина, они продали квартиру. С тех пор никто не знает, где находятся обе женщины.
     Батраченко А.В. с ул. Свободы, дом 49, судя по документам, свою квартиру продал, а сам в январе 2005 года выехал в Тульскую область, Киреевский район, деревню Каменку. Но в Каменке не появился. Где находится сейчас, неизвестно.
     Владимир Александрович Павлов с ул. Туристской, дом 15, умер в феврале 2004 года. За два месяца до этого завещал имущество Роме Шишкову. Завещание проштамповано волшебной Роминой печатью “нотариус Меткина”. В это время стая уже развернулась вовсю, конвейер работал без перерывов. Чем это было — мошенничеством или убийством?
     Но выяснять это — дело не журналиста, а прокуратуры.
     78-летняя хозяйка муниципальной квартиры на Дмитровском шоссе, дом 137, Галина Семеновна Колчина умерла в июле 2003 года. Но это не помешало ей в феврале 2005 года загадочным образом обменяться жильем с неким Г.Асерьянцем, приезжим из Дербента. Покойница Колчина, на минуточку встав из гроба, “переехала” на ПМЖ в село Богослово Антроповского района Костромской области.
     Я очень надеюсь, что убийства хозяйки не было, а была ловкая жилищная афера: уж слишком велик разрыв между датами смерти и обмена! Возможно, ее документы тоже присвоили, смерть скрыли, а Колчина считалась вполне живой и бодрой женщиной. Настолько живой, что ее желание выехать в Костромскую область никого не могло удивить.
     Представителем Г.Асерьянца, который поменялся жильем с покойницей Колчиной, была его дочка. Она же одновременно хорошая знакомая Шишкова, Юнусовой и их подружки-адвокатессы из московской коллегии адвокатов “Адвокатская лига” (о ней шла речь в предыдущей части). Дочка тоже прибыла из Дагестана и живет в квартире, хозяйка которой странным образом оформила свое завещание только через пару лет после смерти.
     По имеющейся информации, не кому-нибудь, а родной маме приезжей была продана квартира Ирины Ломакиной с Большой Бронной! А покупатель квартиры — некто С.Г.Арсенян. У него есть два брата, тоже Арсеняны, коллекционирующие жилье столичных пенсионеров. Видимо, сыновья просто немножко видоизменили папину фамилию.
     Эти два брата успели скупить по три квартиры:
     — на Мурановской ул., дом 7 (ее владелица Торгашова умерла 25 ноября 2004 года, но жилье продала только 15 декабря);
     — на Кленовом бульваре, дом 24. Там жила семья Савенковых. 7 декабря 2004 года Савенкова З.Д. подписала доверенность в простой письменной форме на продажу своей квартиры и в тот же день скончалась. Куда делся Савенков Н.Н., до сих пор неизвестно.
     — на Севастопольском проспекте, дом 3, корп. 1 (хозяйка Глухова тоже умерла);
     — в Ботаническом переулке, дом 11, стр. 11 (прокуратура ЦАО сейчас расследует уголовное дело, возбужденное в мае прошлого года по статье “убийство”; потерпевшая жила в этой квартире);
     — на Чертановской ул., дом 29 (ее хозяйка Анохина умерла 6 сентября 2004 года, а приватизировала квартиру только 21 сентября);
     — и, наконец, “однушку” Александры Мироновой на Новокосинской улице, спасенной от смерти только благодаря аресту членов стаи.
     Но и этот мартиролог — далеко не все, что нашлось в документах, выделенных из дела Антипиной. Вот какое болото растревожили, пока искали убийц профессорской жены!
     Нет сомнений, что аналогичных шаек в столице — множество. Например, Петровка проверяла наших знакомцев на причастность к очередному “квартирному” делу: в квартире на Тверской стоимостью 300 тыс. долл. была зверски убита 72-летняя хозяйка, а ее наследников банда дагестанцев заставляла продать квартиру. Те бежали в Крым, да там и пропали. А скоро у квартиры появились новые владельцы. Очевидцы назвали вымогателей. Заподозрили было Шахбана Геримсултанова: имя у него похоже. Но оказалось, что на Тверской действовала конкурирующая стая.

“Ежедневно делаем десятки выемок”

     Новое уголовное дело, которое возбудили сейчас по этим материалам, находится в прокуратуре Центрального округа. Группа Шишкова—Юнусовой проворачивала свои делишки по всей Москве, но на эпизоды дело делить не стали, так как большинство сделок регистрировалось в ЦАО. И это просто замечательно! Часто ведь как бывает? По одному эпизоду доказательства слабенькие, по другому. А если их объединить — всё видно как на ладони! Картина получается яркая, объемная и убедительная.
     — Выявлено 17 квартир, которыми занимались члены группы, — рассказали мне в прокуратуре ЦАО. — Причем по 99% из них уже ясно, что хозяев сменили мошенническим способом. Есть квартиры “трупные”. Но пока достоверно знаем о четверых убитых. Их трупы ищут.
     — Можно ожидать, что обнаружатся еще жертвы?
     — Когда, например, проверяешь документы в ДЕЗе и видишь, что люди по фальшивым обменным ордерам выезжают неизвестно куда, почти стопроцентно получаешь труп владельца квартиры. Для данной группы это была обычная практика. Надо искать концы по ДЕЗам. Не так сложно найти труп, как доказать убийство.
     — “Списком смертников” заниматься будете? Вот где информации масса! Бери да проверяй адреса с крестом.
     — По “списку” пока не работали, не было времени. Будем обязательно: сейчас нам выделили оперативных сотрудников с Петровки, которые занимаются только этим делом. Одни делают выемки, вторые ищут трупы, третьи — людей, которые работали с Юнусовой, четвертые — сотрудников милиции, которые, возможно, помогали преступникам. Выявлены махинации в Мосжилсервисе, суде, нотариальных органах, органах регистрации. По Восточному округу появились данные о сотрудниках милиции. Например, есть показания, как милиционеры выносили вещи из квартиры, где, как Антипина, пропал хозяин. Или: одни сотрудники милиции дают показания на других... Сейчас собираем документы о переводе права собственности на каждую квартиру, делаем десятки выемок. Будем смотреть, какие эпизоды кому можно вменить. Дело очень сложное, поэтому срок следствия установлен большой — 6 месяцев.
     — Сколько человек было в группе?
     — Если не брать курьеров — то как минимум 8. Структура группы менялась в зависимости от конкретного объекта, в разное время привлекались разные соучастники...

* * *

   Я пессимистка. Даже самые лучшие следователи, даже при огромной заинтересованности начальства, вряд ли получат распоряжение разбираться ДО КОНЦА. Проследят ли они связи, которые объединяют группы в общую сеть? Выяснят ли, где аккумулируются деньги? Не отстегивают ли квартирные шакалы свою долю на поддержку террористов, что вполне вероятно? А самое невыполнимое — станут ли искать покровителей шакалов в силовых структурах и в органах власти?
     Реально ли защитить обреченных сограждан? Об этом — наша следующая публикация.

 

Часть 4. Санитары леса, чиновники и менты

В предыдущих частях расследования мы рассказали историю банды, которая расправлялась с москвичами, чтобы захватить их стремительно дорожающее жилье. Некоторых ее членов сейчас судят. Но вопросов осталось больше, чем ответов.
     
     Разгромили банду не полностью. Ее “работу” теперь заново распутывает следствие. Да и шайка эта — всего лишь одна из десятков, а может, сотен групп “санитаров”, которые без сна и отдыха чистят город от “ненужных” людей — пьющих, больных, одиноких или просто старых (о распространенности и болезненности явления сужу по откликам на публикации). Такой размах немыслим без корыстного соучастия чиновников и милиции.
     С обычного человека семь потов сойдет, пока он приватизирует квартиру или зарегистрирует сделку, а мошенникам все достается на блюдечке. Реально ли обезвредить их подельников и покровителей в силовых структурах, в органах власти? Можно ли проследить запутанные связи, которые объединяют банды? А главное, как защитить обреченных сограждан?
     В пресс-службе прокуратуры города мне подсказали: обратись в Северный округ, там этой страшной бедой серьезно занимаются. И даже предложили городу комплекс мер по защите хозяев жилья.
     В прошлом году в Северном округе окончили и направили в суд 16 уголовных дел по фактам мошенничества с объектами недвижимости. А сейчас в производстве следственных подразделений находятся еще 25 дел, которые были возбуждены с ноября 2005 года по настоящее время. В прокуратуре САО подбили итоги и пришли к скандальному, но единственно возможному выводу:
      подавляющее большинство криминальных сделок на вторичном рынке жилья совершается с участием:
     — сотрудников паспортно-визовых отделов территориальных ОВД, отвечающих за регистрацию и снятие с регистрационного учета граждан по месту жительства;
     — сотрудников ЕИРЦ и участковых, имеющих доступ к информации о проживающих на их территории людях из группы риска;
     — регистраторов сделок — сотрудников отделов Московского городского комитета по регистрации прав на недвижимое имущество.

60 чистых бланков

     Прокурор САО Евгений ЗАЛЕГИН начал с того, что свел меня с профи, которые в его округе работают по квартирным делам. В итоге получился некий микст — интервью с прокурором плюс комментарии следствия и оперативников угрозыска.
     — На обыске у аналогичной шайки изъяли 60 бланков свидетельств на право собственности на квартиры, — начал разговор прокурор.
     — Значит, только одна эта группа готовилась отнять 60 квартир?
     
— Да. Вот и судите, какой масштаб проблемы! Я два года бьюсь, чтобы на нее обратили внимание. Ведь жилье для человека — вторая по счету ценность, после жизни... Мы такие дела реанимируем. Я привез в прокуратуру города адреса квартир, где можно было заподозрить криминал. Там тоже сделали выборку, по округам. Свои адреса мы все проверили — около 70. Прошлись по уголовным делам и видим: во всех махинациях замешаны сотрудники, начиная с регистрационной палаты и до милиции.
     — То есть связь: коррумпированные должностные лица и квартирные шакалы — для прокуратуры не в новинку?
     
— Судите сами. С массовым мошенничеством впервые мы столкнулись в 2003 году, но немножко с другой стороны — когда в округе пошел снос ветхого жилья. Оказалось, в дома под снос проникла масса посторонних (хотя должностных лиц предупреждали, чтоб следили за этим!). Как дом под снос — начинается: фиктивный брак, регистрация в квартире новой жены и ее детей, затем развод, недавняя новобрачная вступает в брак со своей прежней, законной половиной... И так — до бесконечности. На Дубнинской улице и в Старо-Петровском проезде оказалось 60—70% выходцев из кавказского региона, которые там недавно зарегистрировались. По 15—18 человек в однокомнатной квартире! И всем нужно новое жилье.
     — Ну, это же очевидно: кто поставлен следить, тот и замешан...
     
По каким схемам проворачивают такое “уплотнение”, мне рассказали оперативники:
     
      Комментарий оперативника:
     — Участковый добывает паспорт хозяина квартиры, продает его кавказцам за 6—7 тыс. долл. Или они сами отнимают паспорт у асоциального типа. Потом этот паспорт идет по рукам: его хозяин то “женится”, то “разводится” и всякий раз регистрирует у себя толпы “родственников”. По одному паспорту провернули, например, 4 брака. Благодаря бывшему начальнику паспортного стола в 12 домах Старопетровского проезда ушло налево около 40 квартир. А могло бы — и 2 тысячи. Если бы прокуратура не поставила препоны.
     
      Прокурор Евгений Залегин:
     — Оставалось одно нормальное, на наш взгляд, решение — проверить все жилье, которое подлежало сносу. Где граждане зарегистрировались прямо перед сносом, через фиктивные браки, незаконные прописки, — везде возбуждались уголовные дела по статье “мошенничество”, а прокуратура предъявляла в суд иски о признании этих людей не приобретшими права на жилье. Только на Дубнинской улице не позволили расхитить 30 тыс. кв. м новостроек! Это целых два дома — многоэтажных, 4-секционных. В течение 2003—2005 гг. предотвратили более 100 фактов завладения квартирами. В Бескудниковском и Войковском районах по материалам проверок выявили 50 таких попыток, по всем возбуждены уголовные дела. Отвергнутые претенденты во многих случаях даже в судебные заседания не являлись...
     А затем возникла большая проблема с вторичным жильем. С того же 2003 года — как только разрешили договоры купли-продажи жилья составлять в простой письменной форме. Что называется, на коленке. И черным риэлторам путь для захватов стал свободен.
     
      Комментарий оперативника:
     — С августа 2003 года, когда впервые стали применять такие договоры, количество жилищных преступлений увеличилось в среднем в 10 раз! Раньше за полгода работы мошенник мог “сделать” одну квартиру. Теперь — 5—6.

Кто мошенникам помогает

     — Евгений Валентинович, — спрашиваю я прокурора Залегина, — давайте разберемся, кто, в чем и как мошенникам помогает.
     
— Жилищные органы — ремонтно-эксплуатационные управления (РЭУ), дирекции единого заказчика (ДЕЗы). Человек когда-то умер, а они его квартиру втихую используют, сбывают. В округе установлено более 30 фактов завладения квартирами умерших путем составления фиктивных договоров купли-продажи, доверенностей или завещаний.
     — И уж конечно, без милиционеров тоже не обходится?
     
— Схема такая: владелец квартиры умер, участковый выходит удостоверить естественную смерть... Допустим, имеется труп Михайленко. Участковый изменяет несколько букв в фамилии и осматривает якобы труп Михайлова. Отправляет труп в морг под именем Михайлова. А документы берет себе — мол, не обнаружил. И покойник Михайленко продолжает жить, по его документам оформляются документы у нотариуса и купля-продажа.
     
      Комментарий оперативника:
     — Участковые — это просто кладезь информации и источник документов. Все паспорта, орденские книжки, ушедшие со смертных квартир (то есть оттуда, где умер одинокий хозяин), — дело их рук. Мы раз опечатали такую квартиру. Вдруг соседи звонят: от двери коврик пропал! Мы проверили: точно, приходил участковый, печать нашу снял и унес все, что можно. Даже коврик старый.
     Однажды два участковых не поделили квартиру. Коллега поучаствовал в захвате квартиры, расположенной на чужой территории. За что и был наказан соперником — три недели провел на больничном.
     
     — Документы пристально никто не проверяет. Почему? Да потому, что создана целая система коррупции. Все идет на взятках. Жилищные органы говорят: мы не знаем, куда писать, как проверять... Как жилье сплавлять налево — так они знают.
     — Москвичи верят, что если квартира не приватизирована, то это хоть как-то страхует ее от захвата.
     
— Это не страховка от квартирных шакалов. Используют не сданные вовремя документы, не уничтоженные паспорта. Если жилье муниципальное, то не сообщают о смерти хозяина и приватизируют на него квартиру задним числом. Или “заключают” брак с ним где-нибудь в глубинке. Или объявляется мнимый родственник, регистрируется на эту жилплощадь. Если приватизированное, то подделывают завещания.

“С высоты собственного роста”

     — Извините, Евгений Валентинович, но вы все время рассказываете о захватах жилья после естественной смерти хозяев. Неужели на территории Северного округа за квартиры не убивают? Я понимаю, конечно, что такие убийства доказываются трудно, но...
     
— В последних числах апреля Головинский суд вынес приговор выходцу из Чечни Роберту Гратцу. Уже второй приговор по счету. Это интереснейшая история!
     
      Комментарий оперативника:
     — Вообще-то он Салгиреев, но однажды в Курчалоевском районе Чечни сгорела паспортно-визовая служба со всеми архивами. Так в Москве и появился Гратц. Сперва повоевал на МКАД, стал хозяином автосервиса. Но РУОП его потревожил, ему пришлось исчезнуть. А года через два объявился у нас, в САО, с жилищными делами.
     
     — Началось с того, что в апреле 2004 года поступила информация: некий Гратц, он же Салгиреев, вывозит людей в лечебные учреждения области, где угрозами или в состоянии опьянения заставляет подписывать доверенности на переоформление квартир. После регистрации граждане якобы убывали в город Клин...
     — Случайно не в тот “резиновый” дом, куда прописали 290 человек, в том числе погибшего террориста с “Рижской” Николая Кипкеева?
     
— Нет, на другой клинский адрес, где умудрились зарегистрировать вообще 600 человек. Выделенный из дела материал в отношении должностных лиц паспортно-визовой службы УВД Клина и БТИ Клинского района мы тогда направили в прокуратуру области, а она возбудила уголовное дело по статье “превышение должностных полномочий”. УВД САО стало заниматься Гратцем-Салгиреевым. Установили такой эпизод. Жил в округе пьющий человек Потапов. Гратц через азербайджанцев узнал о нем, поселил к нему своего брата. Затем зарегистрировал хозяина в Клину и вывез в одну из отдаленных деревень Пушкинского района. А там Потапов умер.
     
      Комментарий оперативника:
     — 8 мая 2004 года Потапов погиб — и было записано, что он “упал с высоты собственного роста”. Это как же надо упасть, чтобы сложились кости черепа? Такое случается, если человек с сорокаметровой высоты падает! Перед смертью Потапов реально оформил на Гратца доверенность на продажу квартиры. На эти деньги тот купил себе “
Мерседес-320” и даже на похороны потом пришел. Гратц — очень жестокий, наглый. Подельников убирал: даже девочку-сожительницу, чтобы не выдала. Его задержали, двух соучастников объявили в розыск, но убийство доказать не смогли. Так что предъявили обвинение только по статьям “мошенничество” и “легализация доходов”. В начале 2005 года он был осужден Головинским судом. Но приговор тогда не вступил в законную силу, и после кассационной жалобы его привезли назад по этапу. Из клетки он оскорблял судью, грозил ей: “Сядешь на мое место...” Получил 5 лет.
     
     — Получается, жилищным криминалом заняты в основном этнические группировки?
     
— По-разному. Мы проверяли информацию об азербайджанцах, которые ищут в районах Аэропорт и Савеловский подходящие квартиры. Установили группу — ее возглавлял некий Зейналов, ранее судимый за аналогичные преступления. Задержали его с поличным во время совершения криминальной квартирной сделки, арестовали, смогли доказать факты завладения его группой еще шестью квартирами — в нашем и в Северо-Западном округах. Сейчас дело передано в Савеловский суд.
     А 10 сентября прошлого года возбуждено уголовное дело по двум эпизодам завладения чужим жильем — на Большой Академической улице и на Кронштадтском бульваре. Там состав группы смешанный: славянка-организатор (она в бегах) и чеченцы. Но доказанные два эпизода — это семечки! Из материалов уголовного дела усматривается, что эта шайка незаконно успела перепродать еще более 30 квартир. Конечно, такой размах был бы невозможен без покровительства со стороны сотрудников столичного паспортно-визового управления Москвы и Главного управления федеральной регистрационной службы по Москве.

Удается ли их ловить?

     — И мы плавно возвращаемся к теме коррупции. Продажных чиновников и ментов ловите?
     
— В июне 2005 года, на основании поступившей из управы Войковского района информации и по материалам проверок УВД, прокуратура возбудила уголовное дело. Фигурантка по делу — сестра специалиста по паспортной работе ЕИРЦ Войковского района. Специалист помогла сестре завладеть квартирой по Ленинградскому шоссе. С марта 2004 года проводились проверки по информации о том, что на территории Головинского района действует группа мошенников, в которую входят сотрудники Головинского ДЕЗа. Задержан и осужден брат главного бухгалтера ДЕЗа — он по фиктивному свидетельству о браке заполучил “двушку” умершей женщины. В 2005 году Савеловский суд осудил группу квартирных мошенников из четырех человек, а среди них — завербованные начальник муниципального участка ДЕЗ района Хорошево-Мневники и нотариус.
     А в следственном управлении при УВД недавно закончили расследование дела Аникановой, ловкой профессионалки-мошенницы со стажем, которая целых 5 лет находилась в розыске и жила по фальшивым документам на чужое имя. Ее группа занималась продажей похищенных квартир после смерти истинных владельцев. По ней независимо работали сразу три оперативных подразделения угрозыска.
     
      Комментарий зам. начальника следственного управления Марии ВИНОГРАДОВОЙ:
     — Дело Аникановой очень для нас важно — оно одно из первых, где мы смогли зацепить видную чиновницу регистрационной службы и привлечь ее к уголовной ответственности. Это зам. начальника отделения ГУ
ФРС по Южному округу Москвы Лебедева. В группе Аникановой она была непосредственной участницей, завербована еще 5 лет назад. Кстати, ее подчиненная оказывала помощь другой группе, в отношении которой также расследуется уголовное дело: той самой, где перепродали больше 30 квартир. Лебедевой предъявили обвинение в злоупотреблении должностными полномочиям и в служебном подлоге. Она арестована, дело уже в суде. Там трое обвиняемых: Аниканова и Лебедева — главные скрипки — и рядовой исполнитель. Но “прокладок” и курьеров, которые тоже подлежат уголовной ответственности, в группе было много, их сейчас ловим.

Время одиночек прошло

     Одиночки существовали в 90-х, сейчас квартирные шакалы работают только группами. Разделение обязательно. Один делает документы, другой находит алкашей для использования в качестве “прокладок”, занимается физзащитой, взаимодействием с криминальными конкурентами (если интересы шаек пересекаются на какой-нибудь квартире), вывозом и запугиванием жертв, когда те пытаются вырваться... Третий подбирает сговорчивых участковых и работников ЕИРЦ, взаимодействует с должностными лицами.
     Купленный регистратор принимает договор не глядя — хотя правовая экспертиза, а попросту проверка документов, входит в его обязанности. Не требует, чтоб к нему являлись двое — хозяин и покупатель. Закрывает глаза на то, что вместо хозяина видит явную “прокладку”.
     
      Комментарий оперативника:
     — Было дело в САО: регистратор приняла договор купли-продажи в простой письменной форме, подписанный владельцем квартиры 10 дней тому назад. Потом выяснилось: владелец 10 дней как умер! Или свежий пример — незаконный слив информации. Как только угрозыск выставил ограничение на сделки с квартирой, то лицо, сделавшее фальшивые документы на эту квартиру, тут же исчезло и за зарегистрированным договором больше не явилось. Только два человека об этом знали: опер и регистратор. Откуда утекло?
     
     Или сотрудники Бюро технической информации. Перед каждой конторой БТИ болтаются люди, которые за 200 долл. предлагают услугу — срочно выдать нужную справку. Госцена справки — 100 руб., зато срок действия у нее ограничен. А чтобы “очистить”, то есть легализовать захваченную квартиру, надо сделать 3—4 сделки: перепродать ее 3—4 раза. Обычных людей в очереди маринуют, зато для мошенников — что пожелаете: поэтажные планы, справки о стоимости чужих квартир. Но самая высокая цена вопроса — это за один день сделать сразу набор справок: на день, на два месяца и на полгода вперед.
     Очень тяжело ловить за руку нотариусов. По идее, они должны удостоверить личность человека, подпись которого заверяют. Но легко соглашаются принять за хозяина подставную “прокладку”: мол, невозможно было догадаться, что на паспорте фото переклеено. К тому же нотариус — единственная инстанция, которая способна проверить, водит владелец собственности ручкой по бумаге добровольно или под давлением. Как-то в Сергиево-Посадском районе похитили старушку и держали ее взаперти в глухом лесном углу, на недостроенной даче, пока та не согласилась подписать документы на продажу квартиры. Привезли к ней нотариуса. И тот “не заметил”, что голодная, избитая, нечесаная бабулька запугана до смерти, что держат ее в нечеловеческих условиях.
     В Северном округе при обыске у нотариуса нашли номерные, строгой отчетности бланки с оттисками печати. И проштампованные этой печатью чистые листы. Для чего? А чтобы фиктивные доверенности выписывать.
     
      Комментарий оперативника:
     — Мы не можем ограничивать сделки, признаем новый Гражданский кодекс, в том числе и жилищный пакет. Но не лучше ли государству взять себе немножко денег — скажем, 1 тыс. руб. со сделки — и проверить ее! Защитить права граждан! Такое и в мировой практике встречается.
     
     — Евгений Валентинович, а как на этот крик оперативной души смотрит прокуратура?
     
— Отменить простую письменную форму договора купли-продажи нельзя, она законом предусмотрена. Но усилить контроль при выдаче документов (выписок из домовой книги, копий финансово-лицевого счета), за работой нотариусов, регистрационной палаты — можно. Требовать от сотрудника паспортного стола, чтобы он при регистрации новосела в квартиру обращал внимание на полный пакет документов — в том числе на право владения этой квартирой. По социально незащищенным людям (группе риска): вменить в обязанность проводить сделки только с участием самого хозяина квартиры. Вызовите! Если вам говорят, что хозяин болен, — съездите в лечебное учреждение и удостоверьтесь.
     И нужен алгоритм всех действий прокуратуры, ОВД, жилищных и исполнительных органов на возврат захваченных квартир собственнику, наследнику или государству.
     — А сейчас разве такой схемы нет?
     
— Есть, но ее исполнение сильно затруднено.
     — Спасибо.

Как “дать по лапам” шакалам?

     В округе пошли еще дальше и внесли в прокуратуру Москвы собственные предложения о том, как укоротить лапы наглым санитарам леса. Вот они: в обязательном порядке нотариально регистрировать сделки с недвижимостью, стоимость которой превышает 50 МРОТ. Поставить вопрос об отмене “простой письменной формы” договоров. Обязательно предоставлять в регистрационные органы акты приемки-передачи продаваемых квартир. Законодательно вменить в обязанность сотрудников паспортно-визовой службы проверять подлинность предоставляемых гражданами документов. Чтобы убедиться, что человека силком не принуждают совершать сделку, обязать территориальные органы регистрации принимать документы только в присутствии самого хозяина, там, где он фактически находится.
     
     Благодарим пресс-службу прокуратуры Москвы за помощь в подготовке публикации.

 

 

Московский Комсомолец
от 21.04.2006                                                                                    
 Рита МОХЕЛЬ


Ещё по теме:


Новости
Законодательство о недвижимости
Образцы перечни документов
Справочная информация
Электронная библиотека
      
Регистрация прав собственности, регистрация сделок
Кадастровый учет
"Юридическая чистота сделки"
"Риэлтерские технологии"
Приватизация
Наследование недвижимого имущества
Сделка купли-продажи недвижимости
Дарение недвижимости
Ипотека недвижимости
Мена недвижимости
Аренда недвижимости
Исковая давность
Задаток в сделках с недвижимостью
Представительство и доверенность в сделках с недвижимостью
Перепланировка квартиры
Самоволка (самовольная постройка)
Брачный договор. Совместная собственность супругов. Раздел имущества.
Нотариат
Кадастровая оценка объектов недвижимости
О мошенничестве
Судебная практика
Дачный вопрос
Управление многоквартирным домом

Как направить материнский капитал на покупку квартиры? (Правила)
Жилье для молодой семьи (памятка по федеральным программам)
Имущественный вычет. Совет Как получить "подарок" от государства
О государственной поддержке застройщиков, осуществляющих строительство индивидуальных жилых домов в сельских поселениях Новосибирской области
Налог при продаже недвижимости
"Советы покупателям жилья" от Управления Федеральной регистрационной службы по Новосибирской области.
Оформляем гараж в собственность

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН О государственной регистрации недвижимости

Регистрация права собственности

Федеральный закон Российской Федерации от 13 июля 2015 г. N 218-ФЗ "О государственной регистрации недвижимости"

Читать популярные статьи на сайте!!!










Список терминов
определений
и понятий